Константин Бояндин. Безвозмездный дар (рассказ, истории Ралиона V)
Безвозмездный дар
(истории Ралиона, 5)
(c) 1998 Константин Юрьевич Бояндин
Шорох ветвей и неутихающие птичьи разговоры.
Лес вокруг, без конца и края; ни дорог, ни тропинок. Те, кто пробираются сюда - а таких, как ни странно, не так уж и мало - вынуждены всякий раз склоняться перед здешней властительницей. Ни топор, ни огонь не смеют коснуться ни единой веточки окрестных деревьев - ведь, прогневав ее, окажешься один против всего окружающего мира.
Необъятного, зеленого, нетронутого мира. Даже удивительно, как удалось воздвигнуть этот не столь уж и маленький домик - а вернее, храм. Впрочем, по воле Хранительницы Лесов расступаются деревья, говорят человеческим языком звери и птицы и происходит множество иных, не менее поразительных, чудес. Храмы ее лишь кажутся затерянными в бескрайних просторах лесов и джунглей - ведь, даже без прислуживающих Ей жрецов никто не осмелится назвать их заброшенными.
Путник пробирался к цели своего путешествия, как и многие иные до него. Ближайшие поселения находились милях в пятнадцати отсюда. Что такое пятнадцать миль в лесу, где все направления едины? Бесконечность. В особенности, если хозяйка храма не пожелает пропустить тебя в святая святых.
Идти приходилось пешком. О том, чтобы пробраться сюда верхом, не могло быть и речи. Да и не всякий конь сохранит самообладание, заметив украшенные вечно зелеными, никогда не увядающими ветвями ивы стены и колонны. С некоторых пор Хранительница Лесов не любит всадников, приближающихся к своему жилищу. Отчего это так - никто не знает. Да и какая, в сущности, разница...
Пробираясь едва заметными просветами меж плотно вставших деревьев, путник уповал лишь на благорасположение Хранительницы. Как и в предыдущий раз. Однако в тот раз он, увлекшись разговорами с охотниками, пригласившими его к костру, не произнес надлежащего приветствия, начиная трапезу, и три последующих дня бродил по молчаливой, не принимающей его зеленой пустыне - подлинной пустыне, потому что ни ягод, ни съедобных кореньев, ни грибов было уже не отыскать. Чужих здесь не любят.
На сей раз к нему были благосклонны и крыша храма - дом, всегда открытый для тех, кто попросит приюта - показалась на глаза в должный срок. Превосходно. Остановимся здесь... и далее в путь. Тысячи и тысячи храмов разбросаны там и сям по великому восточному лесу... называть вслух его древнее название не полагается вступившему под его сень. Какими бы странными ни казались здешние обычаи, лишь глупец пренебрежет ими.
Однако, когда заросли колючих кустов словно бы сами разошлись в стороны, открывая храм во всем его великолепии, путник услышал звук, менее всего свойственный подобному месту... и понял, что удача вновь улыбнулась ему.
Последний раз улыбку эту он лицезрел лет пять назад. Да и то, скорее уж это была усмешка.
Молоточек, постукивающий по камню. По металлу... вновь по камню. И слабый, но явственный запах горячего железа.
Кузница.
Славно, не правда ли? Во владениях Хранительницы Лесов. И как только занесло сюда кузнеца? Чем удается ему поддерживать огонь в горне - ведь угля здесь не добыть?
Путник уже знал ответы на эти вопросы. Во всяком случае, на некоторые. Усмехнувшись (про себя, ибо лес сейчас наблюдает за ним, пристально наблюдает), путник поклонился, как полагается, стенам храма и окружающему лесу и, повесив еще одну зеленую ленточку на росший перед входом куст шиповника, вошел внутрь.
* * *
Сколько бы паломников ни почтили своим вниманием храм, всегда отыщется место для каждого из них. Как это получается - никто так и не выяснил; да и невозможно постичь все возможности сил, что превыше сил смертных. Путник прошел мимо приоткрытой двери, из-за которой доносился стук молотка и вошел в следующую.
Комнаты, которые храм предлагал своим гостям, конечно, не могли сравниться роскошью со столичными гостиницами. Уют был весьма символическим; однако и на простой деревянной мебели можно было превосходно провести время в медитации, беседах на подобающие темы или же во сне.
Путник не торопясь привел себя в порядок, прежде чем отправиться в другому постояльцу сего удивительного места. Предыдущие попытки убедили его в том, что проявлять нетерпение и пытаться добиваться своего во что бы то ни стало тщетны; лишь одно боги ценят превыше всего - умение отказаться от всех желаний, притязаний и стремлений. Тот, кто желает достичь своей цели во что бы то ни стало, искренен только в этом своем желании.
Дверей в коридоре было лишь две. Два постояльца, две двери. Впрочем, когда приходило время празднеств, здесь можно было встретить сотни и даже тысячи гостей - и все равно, требовалось пройти всего несколько шагов, чтобы добраться до кого угодно из них. Немало магов ломали головы, силясь разрешить эту загадку - но тщетно. В подобные вещи надо было просто верить - ведь нельзя же не верить в то, что видишь собственными глазами.
Путник подошел к приоткрытой дверце и прислушался. Впрочем, тихую песенку, которую кто-то напевал низким голосом, нельзя было не услышать. Дверца приоткрыта - значит, можно входить.
Путник, тем не менее постучал. Стук молоточка немедленно стих.
- Войдите, - отозвался голос.
Чтобы войти, путнику пришлось сильно наклонить голову.
* * *
- Я вижу, князь, ты все так же одержим своей идеей, - услышал путник вместо приветствия.
Его собеседник был чуть выше пяти футов ростом, с коротко остриженной, ухоженной бородкой и широким лицом. Одежды его нельзя было назвать пышными - но и скромными они тоже не были. В углу комнаты - а вернее сказать, кузницы, мастерской, - или как ее называл ее жилец - действительно жарко пылал огонь. Огонь этот никогда не гаснет - еще одна небольшая тайна, проникнуть в которую никто уже не берется.
- Я уже не князь, - отозвался путник устало, опускаясь на стоявший поблизости табурет. - Мне казалось, что я отвык удивляться. И вот я снова вижу дариона, вдали от собственного народа, вне своих подземных городов - и вновь удивлен.
Собеседник его отложил в сторону свою неоконченную работу - ажурный венец, украшенный изящно выполненными листьями дуба из серебряных нитей - и тяжело вздохнул, поворачиваясь к гостю лицом.
Немногие живущие на поверхности земли могут сказать, что видели дариона собственными глазами - хотя не так уж это и сложно; и вовсе не похожи они на уродливых, жадных и злокозненных карликов, какими часто предстают в сказках и преданиях.
- В таком случае удивиться должен я, Овельтар, - отозвался кузнец. - Я вижу, ты теперь - истинный служитель Хранительницы. Невероятно! Чтобы человек оставил все блага, которые дарует власть над себе подобными и добился милости Ее... - дарион покачал головой и улыбнулся. Улыбка была не без ехидства.
- То же самое когда-то говорил и я, - ответил путник, не изменившись в лице. - Дарион, отринувший собственных подземных богов и поселившийся в лесу - не менее загадочно.
- Мои боги вовсе не подземные, - отозвался Овельтар, вытирая руки о фартук. - Ты проделал напрасный путь, князь. Ты уже исчерпал все способы убедить меня. Или ты просто пришел поговорить о путях Ее? О красоте леса, о превратностях жизни? Изволь, я составлю тебе компанию.
И они уселисиь друг напротив друга за низеньким столом. Дарион налил себе и своему посетителю вина в тонкие, необычно красивые и невесомые бокалы и, воздав должные хвалы госпоже этого дома, принялся смотреть куда-то сквозь собеседника.
Память возвращала его в прошлое.
Туда же возвращался и вновь прибывший паломник, также не торопившийся нарушить молчание.
* * *
- Я знаю, что ты - Овельтар, мастер по камню и металлу, получивший благословение Хранительницы, - услышал путник свой голос. Давно это было... Шесть лет назад? Или десять?.. Годы ушли прочь, пропали, как вылитая на песок вода. Напрасно кажется, что человек учится только в детстве. Обучение не прекращается никогда.
- Ты знаешь мое имя, уважаемый, - отозвался тогда дарион, бросив короткий взгляд на богато украшенный походный плащ своего гостя. - Но я не знаю твоего.
- Я Эниант, князь Ровельта, - было ответом. - Моя страна находится поблизости от трех великих государств долины Веаннелер. Моя просьба покажется тебе очень необычной.
- Отчего же, - дарион пожал плечами. - Я знаю, что тебе нужно. Тебе нужно оружие, не знающее себе равных; тебе нужны доспехи и украшения, достойные твоей супруги. Это, конечно, в первую очередь. Ответь, пожалуйста, прав ли я, - и повернулся к рабочему столу, на котором, на куске бархата, лежал прекрасный, сияющий, словно солнце, кинжал.
- Верно говорят, что дарионы не знают ни титулов, ни вежливости, - ответил князь, поморщившись. - Верно, мастер, мне нужно и это. Но это только часть. Ровельт осаждают нечестивцы, поклоняющиеся Темным владыкам; и обычное - да и магическое оружие - не способно отразить эту угрозу.
Дарион вздрогнул и вновь повернулся к своему собеседнику.
- Милость Хранительницы нельзя вызвать по собственной воле, - произнес он медленно. - И оружие, освященное Ею, не принесет удачи тмоу, кто приобретет его, как бы дорого ни было заплачено. Ты должен знать это, князь.
- Я знаю, - отвечал Эниант устало. - Потому прошу тебя о гораздо большем. Я не знаю, как ты получил благословение Хранительницы... но я знаю, что его можно передать другому.
Наступило долго молчание.
- Ты сошел с ума, - медленно и ровно проговорил Овельтар. - Ты сам не знаешь, чего добиваешься. Хочешь ли ты узнать, что именно это за благословение?
Князь рассмеялся.
- Нет, дарион, ты действительно обо мне очень низкого мнения. Чего будет стоить этот дар, если я о нем буду знать заранее? Нет, мне он нужен таков, каков он есть. Со всеми преимуществами и недостатками. Я согласен на все - иначе моя страна уйдет в небытие.
Дарион долго думал, сжимая в руке резец.
- Я дам тебе ответ завтра, - ответил он, чуть поджав губы. - Пока же прошу быть моим гостем. Может быть, после этого одной глупой легендой о дарионах будет меньше.
Князь молча поклонился. Как равному.
* * *
- ...Да, - произнес Овельтар, зная, что оба они видели сейчас одно и то же. - А потом я ответил, что никогда не соглашусь.
- И я чуть не зарубил тебя на месте, - усмехнулся Эниант. - После чего чудом добрался до тракта... Ответь мне, дарион, отчего ты был так уверен, что я тебя не трону?
- Ты так стремился к своей цели, что не мог себе позволить навсегда потерять ее, - ответил человечек, не раздумывая. Хоть и был он на две головы ниже человека, не оставалось никаких сомнений, кто из них на кого глядит сверху вниз. - Впрочем, ты и сейчас к ней стремишься, - добавил Овельтар, осторожно возвращая бокал на стол. - Должно быть, не потерял еще надежды. Мне, право, становится интересно...
- Узнаешь в свое время, - было ответом. Эниант поставил на стол бутыль вина в потертой тростниковой оплетке. - Прошу, Овельтар, теперь угощаю я. Пей, поскольку, должно быть, это последнее вино из Ровельта. За прошедшие года наши владения сильно уменьшились, и нас не втаптывают в пыль только потому, что уже не считают серьезными противниками. Впрочем, все вершится по воле богов.
Вино пили молча.
- Отменно, - похвалил дарион несколько минут спустя. - Я бы снизошел до твоей просьбы хотя бы ради этого вина. Но выбор сделан, Эниант. И времени у тебя осталось совсем немного. Несколько дней, не более.
- По воле богов, - медленно повторил тот, кого дарион именовал князем. - Мне было предсказано, что жить я буду очень долго и прославлюсь. Однако я был вынужден оставить княжество своему сыну - поскольку твое, дарион, упрямство, вынудило меня пожертвовать почти всем. Если я потерплю неудачу и в этот раз, то вернусь домой хотя бы для того, чтобы повесить прорицателя.
И вновь наполнил бокалы.
- В следующий раз ты попытался мне угрожать, - тихо произнес Овельтар, когда морщины мало-помалу покинули лоб Энианта. - Сейчас, конечно, это кажется смешным...
* * *
...В тот раз князь был одет уже попроще - возможно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Надо было бы проклинать того, кто воздвиг так много храмов Владычицы Лесов... но как осмелишься даже думать о подобных проклятиях в таком месте? Непостижимо было, зачем дарион постоянно переезжает с места на место. Из храма в храм. Продолжая оставлять после себя украшения и храмовую утварь неслыханной красоты. Просто так, ни получая за это ни единого медного гроша...
- Я узнал тебя, - услышал он. - Если ты надеешься вновь уговорить меня, князь, то лучше уезжай немедленно. Мне некуда торопиться, но время, потраченное на бессмысленные разговоры, - невосполнимая потеря.
Князь, однако, не спешил впадать в ярость и, произнеся положенные формулы приветствия, уселся рядом.
- Кроме уговоров, иногда помогает сила, - произнес он тихо.
Мастер на миг широко открыл глаза.
- Ты угрожаешь мне? - осведомился он недоверчиво. - Здесь, в храме? Повтори, пожалуйста, я не верю собственным ушам.
- Я не собираюсь угрожать тебе, - столь же тихо и бесцветно добавил Эниант. - Но я знаю, кому можно угрожать - так, чтобы ты мог считаться с моими неприятностями.
- И ты собираешься получить благословение подобным образом? - дарион недоуменно покачал головой. - Видимо, дела твои действительно столь плохи, что ты решился на такое. Хорошо. Мы поговорим об этом завтра.
- Но...
- Завтра, - повторил дарион и скрылся за дверью.
Которую плотно закрыл за собой.
Эниант некоторое время смотрел в ярко-оранжевые недра горна, после чего опустил локти на колени и закрыл ладонями лицо.
Легче от этого не становилось.
* * *
- ...И я сказал, что все мои родственники давно попрощались со мной.
- Да, - подтвердил Эниант с чувством. - И я подумал даже, что не осталось ничего, что могло бы заставить тебя отказаться от дара в мою пользу.
- Так оно и есть, - ответил Овельтар, довольно улыбаясь. - Я сочувствую твоим бедам, князь. Но не проще ли положиться на милость богов? Они любят шутить над нами шутки, но пытаться рисковать всем, чтобы пойти им наперекор... - и он покачал головой. - Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
- И все же я надеюсь, - повторил Эниант. - Ну что, Овельтар, могу ли я попытаться еще раз?
- Завтра, - произнес дарион, вставая из-за стола. - Боишься, что я убегу, князь? Напрасно боишься. Бежать мне некуда.
Эниант усмехнулся, но возражать не стал.
- Во всяком случае, у меня достойный противник, - произнес он, наклоняя голову.
- У человека есть только один противник, - возразил Овельтар, аккуратно складывая инструменты в ящичек. - Он сам. Добрых снов, князь. Завтра будет чудесный день.
...Проснулся Эниант чуть свет и тихонько прокрался к выходу из храма. Из комнаты-мастерской дариона уже доносилась знакомая песенка и тихий лязг металла о металл.
* * *
- Я узнал, что твой дар иссякнет, едва ты создашь тысячу предметов во имя Хранительницы, - начал князь. С удовлетворением отметив, что дарион ощутимо вздрогнул.
- Откуда ты знаешь? - спросил Овельтар глухим голосом.
- Боги, как ты заметил, любят шутить, - ответил Эниант, осторожно опуская на пол просторную сумку. - Тебе, вероятно, сказали, что никто не узнает об этом? Увы, я узнал. Венец, который ты заканчиваешь - тысячный предмет.
- Верно, - кивнул мастер. - надеюсь, ты не собираешься мешать мне заканчивать его?
- Ни в коем случае, - помотал головой Эниант. - Но я помешаю тебе, как ты правильно догадался. Смотри.
И он открыл сумку и на стол легло ожерелье. Не было в нем ни крупинки золота, ни единого драгоценного камня. Бронза и речная галька... но невозможно было оторвать глаз от этого произведения искусства.
- Узнал, я вижу, - еще раз усмехнулся Эниант. Скверной была его улыбка. - Я купил его, купил за большие деньги. И теперь...
Пораженный дарион не успел даже пошевелиться. Видимо, молоток уже был у Энианта под рукой. Один точный удар - и лишь безжизненные брызги камня и сплющенная бронзовая змейка напоминали о некогда прекрасном украшении.
- Итак, не тысяча, а девятьсот девяносто девять, - подвел итоги Эниант. Овельтар пытался что-то сказать - и не мог, губы не повиновались ему. Он никак не мог поверить в то, чему оказался свидетелем. - Продолжаем. Вот перстень. Изумительная вещь! И если я сейчас... - он занес молоток.
- Довольно, - произнес дарион едва слышно. - Прекрати, Эниант.
И - словно словно стон узника, подвергшегося жесточайшим пыткам:
- Я согласен.
И - уже в спину удаляющемуся человеку:
- Не стоило его разбивать. Оно уже умерло... с той минуты, как ты купил его, чтобы убить.
* * *
Они стояли у главного алтаря. Человек - по левую руку; дарион - по правую.
- Последний шанс передумать, - напомнил дарион, с лица которого, казалось, улыбка исчезла навсегда.
- Я и так совершил слишком много недоброго, - было ответом. - Поздно отступать.
Овельтар вздохнул.
- Я, Овельтар, из рода Аверранд, взываю к тебе, Повелительница Лесов и...
Бывший князь почти не слушал его. Теперь, когда сумасшедшее желание его исполнялось, он ощущал страшную усталость. Десять с лишним лет... и сколько еще времени пройдет, прежде чем он сумеет что-то противопоставить темно-сиреневым клинкам захватчиков. Здесь, посреди нетронутого спокойствия вечного леса, о подобном думать не хотелось.
А ведь придется...
- ...и прошу передать ему ту ношу, что все эти годы была моей судьбой.
Простые слова. Слова как слова...
Словно сотни иголочек начали покалывать кожу Энианта. Вскоре это прошло.
- Случилось, - произнес он, не веря собственной удаче. - Я... я тоже кузнец, Овельтар! Я тоже способен теперь создавать... многое... - он вытер пот со лба.
Дарион молча кивнул, поклонился изваянию богини и решительным шагом направился прочь из святилища.
- Благодарю тебя, - донеслось ему вслед. - И... прости за то, что я сделал.
Овельтар в последний раз встретился с Эниантом взглядом.
- Скорее уж я должен извиниться, - пожал он плечами. - Прощай, князь, и удачи тебе.
* * *
- Сегодня же оправлюсь домой, - Эниант говорил в возбуждении сам с собой, торопливо собирая вещи. - Храм уже воздвигнут. Останусь там и...
Он услышал, как скрипнула дверь комнаты дариона. Сейчас она сольется со стеной, и не будет уже ни единого намека на мастерскую, что так долго находилась внутри. Или не долго? В самом ли деле дарион обретался десяток лет именно здесь?.. Боги любят шутить... это точно.
Из окна своей комнатки Эниант увидел, как мрачный, словно туча, дарион, выходит на улицу, поднимает, щурясь, взгляд у небесам и осторожно прикасается к листьям шиповника. Словно видит их впервые в жизни.
Так убиваться из-за ожерелья? Вероятно, правду говорят о том, что всю душу вкладывает этот народ в то, что выходит у них из рук... а самим им ничего не остается. Когда князь намекал на то, что в состоянии оставить дариона безо всех родственников и друзей, тот даже глазом не моргнул. Нет, нелюди они и есть нелюди...
- Благодарю тебя, Хранительница! - громко произнес Эниант, закрывая за собой дверь. Дверь, однако, исчезать не спешила. Впрочем... должна же оставаться хотя бы одна комната, верно? - Сегодня ты спасла всю мою страну... мы вечно будем возносить тебе восхваления.
Какое бы время года ни стояло на улице, внутри храма всегда пахло осенью. Отчего - неизвестно. Может, оттого, что осенью все краски гораздо ярче и даже самым беспечным становится ясно, что впереди - безмолвие и холод?
Не время предаваться печали.
Князь спустился по ступенькам.
Должно быть, солнце закрыло тучей. Огромной же должна быть эта туча... а ведь утро выдалось таким ясным! Он поднял голову и едва не закричал от ужаса. Небо наливалось кровью. По-над самыми верхушками деревьев потекли, сгущаясь, плотные ленты облаков. Тяжелых, наливающихся водой и гневом. Дождь, что пойдет из них, будет кровавым дождем.
- Что это? - прошептал князь, оборачиваясь. И на сей раз не смог сдержать крика изумления и страха.
Все вокруг преображалось. Все, кроме храма. Куст шиповника почернел; цветы его издавали густой, приторный аромат, от которого возникали видения долгой и отвратительной смерти. Листья по краям покрылись шипами, а посередине каждого цветка прорезался глаз - багровый, злобный, неотступно следящий.
Ноги его словно обожгло жидким огнем.
Трава тоже преобразилась. На вид она оставалась мягкой и приветливой... но, касаясь кожи, немедленно прожигала ее.
Бросив сумку, князь кинулся назад, в храм.
Он бросился наземь у мраморных ног богини и долгое время не осмеливался поднять глаза.
- За что? - спросил он шепотом. - Ведь... ведь жрецы так восхищались тем, что я задумал. Что же на самом деле ты хотела от него, Хранительница?
Но вопросы его оставались без ответа.
* * *
Овельтар проводил его взглядом.
- Я предупреждал тебя, - произнес он тихо. - Отчего вы все так убеждены, что каждый дар - это благословение?
Он тоже не получил ответа.
Вокруг все было настоящим, зеленым и приветливым. Было приятно прикасаться к стволам деревьев, не опасаясь ядовитого укуса и слушать пение птиц, не ожидая каждый момент нападения.
- Боги любят шутить, - повторил Овельтар себе под нос. - Но только другие боги могут оценить эти шутки по достоинству.
С собой у него были только инструменты, незаконченный венец и немного провизии.
И десять тысяч миль впереди.